Так Хант и сделал. И точно! Включив напольный торшер, обнаружил и здесь темные пятна на потолке, с которых буквально лило струей: с одного – на диван, с другого – на кофейный столик.

– Надо заделать течь! – послышался сзади испуганный голос Бет. – Иначе конец всей нашей мебели!

– Ну да.

– Так что же ты стоишь?

– А чего ты от меня хочешь? – огрызнулся Хант. – Сейчас к нам никто не поедет, придется ждать до утра.

– Знаю, идиот! – рявкнула Бет и, оттолкнув его, протиснулась в гостиную. – Надо отодвинуть мебель и что-то подставить под струю! А ты что предлагаешь – лечь обратно и ждать, пока нас смоет?

– Ты сказала «надо заделать течь». Я тебе объясняю: сейчас ничего заделать не получится.

– Ну извини, – пропыхтела Бет, оттаскивая к стене кофейный столик, – я неправильно выразилась. Мне, знаешь ли, сейчас как-то не до точности!

Мгновение они мерили друг друга сердитыми взглядами, затем вдвоем поспешили к дивану, взялись за него с двух концов и поволокли прочь от опасного места. Потом побежали на кухню искать ведра, миски – словом, что-нибудь, что можно подставить под течь. В первый раз после свадьбы они поссорились. Ханту было стыдно; по лицу Бет он видел, что стыдно и ей. Когда она наклонилась, растворяя нижнее отделение посудного шкафа, он быстро обнял ее и сказал:

– Извини меня.

– И ты меня, – пробормотала она.

Бет достала большую кастрюлю и глубокую сковороду для индейки, вытащила из-под раковины пластиковое ведерко для мытья полов. Хант отнес ведерко в спальню и поставил под течь на месте кресла. Затем сбегал в туалет, принес оттуда пустое мусорное ведро, им закрыл брешь у кровати.

На кухне и в ванной протечек не было, в холле тоже. Кабинет, прачечная, туалет – везде сухо. Оставалась…

Бет решилась заговорить первой:

– А как насчет комнаты для гостей?

– Пойдем проверим, – без всякой охоты ответил Хант.

Снаружи по-прежнему бушевала гроза, в прихожей резко потемнело. Когда за окном гремит гром и сверкают молнии, любой дом выглядит пугающе; а уж если в доме живут привидения…

Дверь в гостевую была распахнута…

…как же так, мы ведь закрыли дверь, точно помню, я закрывал!..

…и уже из прихожей Хант увидел, что постель снова в беспорядке. Покрывало, одеяло, простыни – все было сдвинуто к изножью и сбито в неопрятную кучу. Всмотревшись в эту кучку белья, Хант снова, как и вчера, ощутил холодок по спине. Что-то неприятное сквозило в ее очертаниях. Непонятное, неестественное и очень дурное. Что-то, чего не должно здесь быть.

Бет рядом судорожно вздохнула и сжала его руку. Хант чувствовал ее страх.

Ослепительно сверкнула молния – и он поспешно отвел глаза, вдруг осознав, что не хочет смотреть в ростовое зеркало, вделанное в дверцу шкафа. Быть может, потом, при электрическом свете…

Молния погасла, следом грянул гром, и Хант бросился вперед, надеясь до следующей вспышки нашарить на столе и включить настольную лампу. Поначалу он хотел зажечь верхний свет (еще не хватало бегать по гостевой в темноте!) – но, вспомнив об опасности замыкания, ощупью двинулся к столу.

Снова ударила молния, ясно видимая даже сквозь шторы. В этот миг Хант повернулся к шкафу лицом – и в ту долю секунды, пока зеркало было освещено, увидел там то, о чем рассказывала Бет.

За спиной у него стоял крупный сутулый мужчина в широкополой шляпе.

Бет тоже его увидела и пронзительно завизжала. Внезапный крик напугал Ханта еще больше, чем призрак; он подпрыгнул и едва не смахнул лампу со стола.

А в следующий миг комнату залил электрический свет, и при свете зеркало отразило лишь то, что ему положено. Крик Бет оборвался; она завертела головой – но за спиной у нее, разумеется, никого не было. С широко раскрытыми глазами Бет повернулась к Ханту.

– Ты тоже его видел?! В зеркале?

Хант кивнул, не доверяя своему голосу.

– Человека в шляпе?

– Да.

Снова страшно загремел гром – на этот раз без молнии, – и дождь отчаянно забарабанил по крыше у них над головами. Ободренная светом и присутствием Ханта, Бет шагнула к шкафу, посмотрела в зеркало вблизи. Хант тем временем подошел к кровати, торопливыми движениями заправил постель и накрыл покрывалом.

Потолок не протекает – вот и славно; и все же…

И все же что-то здесь не так.

Звук, понял вдруг Хант. Странный звук. Тихое посвистывание.

– Прислушайся, – сказал он. – Ты это слышала? Такой тихий свист?

– Я не… – В следующий миг на ее лице проступили узнавание и страх. – Да, точно такой же! Только тогда было громче.

Блеснула молния, по пятам за ней последовал раскат грома – и странный свист затих.

Они подождали. Все было тихо и спокойно.

Следующие пять минут Хант и Бет сосредоточенно обыскивали комнату. Проверили шкаф для одежды, открыли все ящики гардероба, заглянули в стол и под кровать. Едва ли они хотели что-то найти – скорее, страшились этого; и все же методичные поиски придавали им уверенности. Как будто, обыскивая комнату, они ее расколдовывали, избавлялись от ее власти.

Так ничего не найдя, погасили свет и вышли. Еще несколько минут протирали полы в спальне и в гостиной. Проверили свои кастрюльки и ведерки. Похоже, дождь лил не так сильно, как показалось им сперва, ведерки наполнялись медленно. Если снова не польет, беспокоиться не о чем.

– Может быть, не стоит ложиться? – спросила Бет. – Давай кино посмотрим или еще что-нибудь такое. Вдруг еще где-то протечет?

– Сейчас три часа ночи! Представляешь, на что мы будем похожи утром, проспав всего три часа?

– А вдруг потечет на диван?

– Ну, и что ты предлагаешь? Сидеть всю ночь и смотреть в потолок? Да и гроза вроде бы стихает.

В самом деле: дождь уже не барабанил по крыше, а тихо шуршал за окном, и раскаты грома звучали словно издалека.

– Ну, не знаю… – Бет душераздирающе зевнула.

– Вот видишь? – сказал Хант. – Пошли-ка в кровать.

Однако сон его в ту ночь был неспокоен. Хант ворочался в кровати, то и дело просыпался, как от толчка, и утром, морщась от головной боли, ясно припомнил одно из своих сновидений: крупного сутулого мужчину в широкополой шляпе, не дающей разглядеть лицо. Мужчина взглянул на часы, потом на Ханта и проговорил с протяжным южным выговором: «Без четверти хре-е-ена-а-а-дцать!»

II

Обычно Стив мог проспать все на свете. Нина – другое дело, та просыпалась от любого шороха; но давно уже на горьком опыте убедилась, что супруга лучше не будить.

В этот раз все было иначе. То ли из-за забот в последнее время Стиву плохо спалось, то ли гроза разбушевалась намного громче обыкновенного, только он проснулся от оглушительного раската грома, с колотящимся сердцем. По крыше яростно стучали струи… да нет, целые потоки дождя.

Пристройка!

От этой мысли Стив сел в кровати, как подброшенный. Нина, как обычно, не спала – лежала рядом с широко открытыми глазами.

– Какого черта ты меня не разбудила?! – рявкнул он.

И, не слушая ее обычных жалобных оправданий, вскочил с кровати, натянул рубаху и штаны, сунул ноги в шлепанцы и кинулся наружу.

Закончив вечером работу, он, как обычно, накрыл пристройку брезентом – однако не слушал прогноз погоды и не потрудился закрепить брезент или как-то посерьезнее защитить ее от дождя. Должно быть, брезент давно сорвало, и теперь дождь и ветер со всех сил лупят по новенькой штукатурке на западной стене! А еще там остались голые провода… Черт, ливень всю его работу сведет на нет!

А если в пристройку ударит молния?

В небе за окном сверкнуло, и тут же прогремел гром.

«Ах я дурак! – костерил себя Стив. – Осел упрямый! Если что-нибудь случится, сам буду виноват! Ну какого черта я не купил страховку?!»

Тот страховой агент сегодня снова приходил, в обеденный перерыв. Предлагал застраховать дом. А Стив его послал. Да, послал куда подальше, прямым текстом – и теперь локти кусал. Страховки-то у него, почитай, и нет. Так, дешевенький полис от компании-однодневки, найденной в «Желтых страницах» после того, как те козлы из «Безопасного дома» его кинули. А страховщик предлагал хорошие условия, очень выгодные. Просто его настойчивость разозлила Стива, и он почти что вытолкал мужика за дверь, на прощание объяснив, куда и к чьей матери ему следует катиться.