– Я… – начал Хант, совершенно сбитый с толку.

Человек на том конце провода захихикал.

– Во дурак-то! – сказал он. – Придурок гребаный.

– Позовите вашего начальника! – потребовал Хант.

– И не подумаю.

– Что-о?

На том конце провода откровенно заржали.

– А я знаю, какая у тебя рожа, когда ты на толчке сидишь. В досье есть фотка, как ты себе жопу подтираешь.

Ярость, чистая огненная ярость изгнала остатки страха.

– Позовите вашего начальника! Немедленно! Я не позволю над собой…

– Прошу прощения, мы уже закрыты. – И в трубке послышались короткие гудки.

Хант набрал номер снова. И еще раз, и еще. Три раза подряд линия была занята, на четвертый раз механический женский голос сообщил: «К сожалению, сейчас наш офис закрыт. Мы работаем с восьми до семнадцати часов по Тихоокеанскому времени. Пожалуйста, перезвоните позже».

Хант повесил трубку и несколько секунд невидящим взором смотрел в окно, на дом напротив. В досье есть фотка, как он себе жопу подтирает… Господи, что за чушь! Этот парень просто старался его достать. Дразнил, как обезьяну в клетке. Нельзя же допустить, что…

Импульсивно он схватил справочник, лежавший возле телефона, открыл на букве «З» и листал тонкие страницы, пока не нашел то, что искал.

– Ну что там? – сонно спросила Бет; как видно, лекарство уже действовало.

– Они уже закрыты.

– Что будем делать?

– Пойдем в офис «Здоровье-плюс» здесь, в Тусоне. Поговорим с ними лицом к лицу.

– Сейчас?

– Завтра, – ответил он.

Бет поудобнее устроилась на диване и закрыла глаза.

– Это хорошо, – пробормотала она. – Сегодня я слишком устала… так устала…

Офис «Здоровье-плюс» располагался далеко от центра города. Хант и Бет нашли его в розовом одноэтажном домике между гостиницей и художественной галереей на Айна-роуд. Зеленая табличка на стене гласила: «СТОЯНКА НЕ БОЛЕЕ 20 МИНУТ».

– Надеюсь, дольше мы здесь не задержимся, – сказал Хант. – А если придется платить – пусть они за нас заплатят! Если б не их некомпетентность, мы бы вообще здесь не оказались!

Бет сжала его руку и постаралась улыбнуться.

– Мне нравится твой настрой! Пошли, порвем их!

В здание было несколько входов; последовав указанию стрелочки, Хант и Бет добрались до крыла с вывеской «Администрация».

– Кто у вас главный? – спросил Хант, войдя. – Мы хотим видеть того, кто за все отвечает: президент, директор, руководитель отделения – плевать, как он называется!

Тем не менее секретарша в приемной направила их к человеку по имени Тед Пири, должность которого именовалась «Менеджер по работе с клиентами». С ним Хант не церемонился – и дальше их отсылали вверх: от Пири – к руководителю отдела работы с клиентами Биллу Чосеку, от Чосека – в кабинет вице-президента компании Кенли Кенсдейла.

Очень помогло то, что Бет все еще выглядела ужасно: губы распухли, десны над серебряными зубами вздулись и покраснели, смотреть на нее было тяжело. Так что они поднимались все выше и выше по иерархической лестнице, пока не оказались в комнате для совещаний совета директоров. Здесь встретила их группа менеджеров высшего эшелона во главе с директором Юго-Западного регионального отделения компании «Здоровье-плюс» Райаном Филдингом. Хант и Бет встали у дальнего конца очень длинного стола из вишневого дерева и принялись в пятый раз объяснять, что с ними стряслось – особенно подчеркивая, что чокнутого дантиста порекомендовал кто-то из страховой компании, а значит, он член сети «Дента-плюс».

– Я знаю, что решения здесь принимаете вы, – так Хант закончил свой рассказ, – и хочу, чтобы этого дантиста нашли и наказали.

– А я хочу нормальные зубы! – добавила Бет.

– Видите ли, правила нашей работы не предусматривают оспаривание решений высококвалифицированных врачей, – возразил Филдинг. Его коллеги дружно закивали.

– Что?! – Бет стукнула кулаком по столу.

– В отношении проводимых процедур и лечений мы полностью доверяем нашим специалистам. Мы не принимаем медицинских решений.

– Да вы посмотрите на мои зубы! – закричала она.

– Мы не можем отвечать за то, что вы недовольны результатами лечения.

– «Недовольны результатами»? – Хант не верил своим ушам. – Да вы что, слепые?

– Я превратилась в пугало! – завопила Бет.

Мистер Филдинг сочувственно кивнул.

– Понимаю. Постараемся устранить прискорбный результат этого недоразумения. Но позвольте подчеркнуть: мы не нарушили своих обязательств. Ни в коем случае не хочу обвинять вас в сутяжничестве или в каких-то скрытых целях, однако имейте в виду: наше согласие оплатить вам новую процедуру, то есть, в сущности, заплатить за одну и ту же процедуру дважды, никак не означает нашей ответственности за те ошибки, которые, возможно, совершил ваш предыдущий дантист.

– Так вы все-таки заплатите за новые зубы? – уточнил Хант, сжав руку Бет.

– Разумеется.

– А что с доктором Блэкберном?

– Будет проведено расследование. Если выяснится, что он, как вы полагаете, нарушил закон или врачебную этику, к нему будут приняты соответствующие меры.

– «Соответствующие меры»? Звучит довольно расплывчато.

– Ему придется отвечать перед медицинской комиссией. Если обвинение подтвердится, он потеряет лицензию; возможно также, в случае нарушения закона, против него будет возбуждено уголовное дело. Надеюсь, это вас устраивает?

И хотя Ханта это не «устраивало», что оставалось? Только согласиться. Сделанного не вернешь: новые зубы для Бет и разбирательство для чокнутого врача – лучшее, на что можно надеяться.

Оставалось распрощаться и уйти; но, по совести сказать, Хант не понимал, как уйти с достоинством. Поблагодарить? Получится, что им оказали услугу, и теперь они словно бы в долгу у страховой. Не благодарить, уйти молча? Тогда на том дело и кончится. Вряд ли страховщики станут разыскивать и наказывать врача, если постоянно их не тормошить. А если просто послать – еще и за зубы Бет не заплатят… Куда ни кинь, всюду клин.

– Вполне, – сухо ответил наконец Хант.

Держась за руки, они покинули кабинет, прошагали по бесконечным коридорам и вышли на тротуар, где скучала под ярким солнышком их припаркованная машина со штрафным талончиком на ветровом стекле.

II

В мужчине, стоявшем на пороге, не было ровно ничего примечательного. Средний рост, обычное телосложение, гладкое невыразительное лицо бюрократа. Поразила Джоэла не внешность, а то, что он появился как-то вдруг, словно из ниоткуда. Однако Джоэл мгновенно взял себя в руки и устремил на пришельца взгляд, полный (как он надеялся) суровой, официальной деловитости:

– Здравствуйте. Чем могу помочь?

– Скорее, это я могу вам помочь, – ответил незнакомец и вошел, не дожидаясь приглашения. – Просто хотел узнать, просмотрели ли вы информацию, которую я оставлял вам в почтовом ящике. О страховании вашего рабочего места.

Это что, розыгрыш? Если и так, незнакомец определенно не из его студентов, да и вообще на студента-шутника ни капли не похож. Держится уверенно, по-деловому. Такого сложно не принимать всерьез.

– Я думал, это розыгрыш, устроенный кем-то из моих студентов, – признался Джоэл.

– Полагаете, наша страховая программа – розыгрыш?! – с видом оскорбленного достоинства поинтересовался незнакомец. – Если б вы потрудились прочесть предоставленную вам информацию, то узнали бы: это совершенно новый вид страховки, разработанный нашей компанией, чтобы обеспечить карьерную безопасность клиентов в нынешние нестабильные времена. Когда-то каждый американец мог быть уверен в своем рабочем месте; теперь же, когда повсюду бушуют сокращения и увольнения…

Несмотря на серьезный вид и тон незнакомца, Джоэлу до сих пор трудно было поверить, что это реальное предложение.

– Я штатный преподаватель, – ответил он наконец. – Отработал семь лет. Меня нельзя уволить [15] . Так что такая страховка мне не нужна.