Впрочем, Бет не удивилась бы, узнав, что и за этим стоит страховщик и его таинственная компания.

Возможно, скоро он явится и предложит им застраховать от неприятных посланий почтой. Один полис на бумажную, другой – на электронную.

Удивительно, как легко изменилась картина мира! Как быстро они с Хантом приняли новые правила игры, согласно которым за всем на свете стоит всемогущая страховая компания! В самом деле, много ли в их жизни в последнее время произошло событий, не связанных так или иначе со страховкой?

Эдвард первым предположил, что нынешние беды Ханта и прежние его проблемы как-то связаны со страховкой. Такое предположение указывает на заговор исполинского масштаба. Выходит, Хант и Бет не просто случайно ступили на болотистую почву и начали тонуть; тайная мафия страховщиков выбрала их своими жертвами, долго преследовала и наконец заманила в сети. Что все это значит? И чем закончится? Хант и Бет обсуждали это друг с другом до тошноты, но так ни к чему и не приходили, и каждый такой разговор оставлял по себе лишь уныние и безысходность. Ясно одно: они в ловушке и не могут выбраться.

Дома, в почтовом ящике Бет ждали еще пять писем без обратного адреса. Хант подъехал почти одновременно с ней, и электронную почту они проверили вместе. Пятьдесят пять посланий, все с ласковыми заголовками типа «Сдохни!» или «Педофил, гори в аду!».

Всю эту почту Хант, не читая, отправил в «корзину».

Уволили ее на следующий день.

Потери работы Бет ждала с того дня, как отказалась купить страховку, однако выбор времени застал ее врасплох. В четверг?

Удивил и способ увольнения. Войдя к себе в кабинет, Бет обнаружила, что стены его оголены, стол пуст, а все ее личные вещи аккуратно сложены в коробки. На верхней коробке лежал запечатанный конверт с ее именем, а в нем – приказ об увольнении и расчетный чек за последний месяц.

Приказ подписал Эрл Питерс, вице-президент «Томпсон» по работе с кадрами. Бет решила пойти к нему и объясниться начистоту. В конце концов, что она теряет? Страховки рабочего места у нее так и нет, значит, найти другую работу в ближайшее время не светит. Особенно если учесть, что, несмотря на годы отличной работы, «Томпсон индастриз» едва ли выдаст хорошую рекомендацию. Уползет ли она, поджав хвост, или громко хлопнет дверью – неважно: другой работы ей не найти, пока они не победят «СТРАХОВУЮ КОМПАНИЮ» и все это безумие не закончится…

Победят «СТРАХОВУЮ КОМПАНИЮ»?

Да. Бет еще не знала, когда и как, но в этот миг поняла, что им придется вступить в войну и победить.

Бесстрашной героиней романа она себя совсем не ощущала и в бой не рвалась, тем более что даже не понимала, с чего начать. Но в глубине души знала: когда придет время и представится случай, они с Хантом будут действовать без колебаний.

Снова взглянула на приказ об увольнении, на торопливо нацарапанную подпись Эрла Питерса. Что ж, если придется драться, сейчас самое время отточить боевые навыки. Сжимая приказ в руке, Бет решительно вышла из кабинета.

Новость о ее увольнении, как видно, уже разлетелась по компании. Несколько человек в холле встретили Бет понимающими усмешками, за спиной она услышала злорадный шепоток. Донеслось слово «ведьма» и еще, кажется, «шлюха». Перед самым лифтом к ней, почти в слезах, подбежала Стейси и крепко ее обняла.

– Как они могли?!

Слезы защипали Бет глаза, и она мягко отстранилась от подруги. Сейчас ей нельзя плакать.

– Позвоню позже. Вечером поговорим.

– Но…

– Сейчас не могу, – оборвала Бет и поднесла палец к глазу, чтобы смахнуть слезу. – Просто… просто не могу.

Стейси понимающе кивнула.

– Куда ты сейчас?

– Наверх. Поболтаю с нашим жирдяем Питерсом.

Стейси попыталась улыбнуться сквозь слезы.

– Что ж, задай ему жару!

Так и сделаю, пообещала себе Бет.

III

На занятиях Эдвард не ленился – усердно выполнял упражнения, болтал, улыбался, из кожи вон лез, чтобы произвести впечатление на хорошенькую докторшу-физиотерапевта, присланную из больницы. Но едва она помогла ему снова лечь в постель, пожелала хорошего дня и ушла, как улыбка стерлась с его лица, сменившись выражением боли и горечи.

– Пристрелите меня, кто-нибудь! – простонал он вслух.

Болело все, не только сломанные нога и ребра. Казалось, во всем теле не осталось ни единой целой косточки. Не было сил даже телевизор включить. Он прикрыл глаза, надеясь задремать, но боль была такая, что и вырубиться не получалось. Тяжело вздохнул… и тут же застонал: под ребра словно воткнули нож.

В миллионный, наверное, раз Эдвард обвел взглядом свою гостиную, превращенную в больничную палату. Как же его тошнит от этой комнаты, от мебели, от плакатов на стенах! Дайте только встать на ноги, он все здесь переделает, от пола до потолка!

Все здесь не такое, каким кажется.

Он прикрыл глаза. Снова открыл. Странное ощущение не уходило.

Все не такое, каким кажется.

В последние недели эта мысль приходила ему снова и снова, и с каждым разом он все больше ей верил.

Все не такое…

Да нет, что за чушь! Паранойя какая-то!

И все же Эдвард не мог отделаться от ощущения: в доме что-то странно и неприятно изменилось. Он читал какой-то триллер, где у людей под покровом ночи вывезли все пожитки и заменили точными копиями, – и сам теперь чувствовал себя так же.

Так, да не так. Вещи-то вокруг его собственные, точно. Вот только… они изменились. Наверное, вернее сказать, испортились.

Эдвард никогда не подозревал за собой каких-то там шестых или седьмых чувств. От его вещей не воняло, не было никаких странных пятен, и волосатые лапы не тянулись к нему из теней. И все же… в постере с мотогонщиком на стене определенно появилось что-то зловещее, а дверцы гардероба приоткрылись так, словно за ними скрывалась не только одежда.

Вспомнились громилы в лесу вокруг лестницы.

Их зубы.

Острые белые зубы.

Когда пришли Хант и Джоэл, Эдвард встретил их, как спасителей.

– Знаете, что я тут обнаружил? – оживленно заговорил он, когда друзья отперли дверь и вошли. – Люди в наши дни совершенно забыли, что такое проводковая коробка! «Провода» все знают, «коробку» тоже, а что значат эти слова вместе – никто не помнит. Вчера я искал в словаре, и даже там этого нет.

Хант рассмеялся, пряча ключ обратно под коврик.

– Я смотрю, ты время зря не теряешь!

– А что делать? Не сериалы же целый день смотреть.

Джоэл прошел на кухню и принес на всех пива.

– Как твои занятия?

Эдвард пожал плечами – точнее, попытался.

– Ничего. Занимаюсь.

– Прогресс есть?

– Моя красотка-доктор говорит, что есть. Сам я, по правде сказать, не замечаю.

– Как думаешь, скоро сможешь встать на ноги? – спросил Хант.

– Не скоро, – вздохнул Эдвард. – Еще очень не скоро!

Они немного поболтали о том о сем. Хант пересказал последние сплетни с работы; Эдвард рассказал, что вчера к нему заходил Хорхе.

– Я тоже его видел, – кивнул Хант. – Заезжал к нам, сказал, что на следующей неделе выйдет на работу. День за днем сидеть дома, с Инес и малышом… Я хочу сказать, как будто мало самого этого несчастья, так еще и сплетни, и подозрения, и, того гляди, потащат под суд…

– А ребенка ты видел? – понизив голос, спросил Эдвард.

– Нет, – покачал головой Хант. – Наверное, они покажут его… ее, когда будут готовы. – Он пожал плечами. – А может, и нет. Не знаю.

– Непонятно даже, как на такое реагировать, – признался Джоэл. – Надо бы послать им открытку – но поздравлять или соболезновать? Стейси просто передала им с Хантом упаковку памперсов.

Еще часок Хант и Джоэл провели у постели Эдварда и попрощались, пообещав в следующий раз прийти с женами.

– У тебя все есть, что нужно? – спросил Хант. – Может, в магазин сходить?

– Сегодня не надо.

– Ладно, тогда увидимся.