За спиной у него полузастонала, полувсхлипнула Инес.

– Не беспокойтесь, – сердечно проговорил страховщик. – Провожать меня не нужно.

IV

К среде Бет поняла, что готова уволиться.

Она, наверное, ушла бы раньше, если б не Стейси Маккейн. Она единственная в «Томпсоне» от нее не отвернулась. К несчастью, сегодня Стейси на работу не вышла, и Бет осталась совсем одна. Даже мимолетные контакты с другими сослуживцами оборачивались для нее пыткой. После того, как Ханта освободили, враждебность коллег Бет увеличилась десятикратно. Вероятно, они твердо уверовали, что он не только изнасиловал девочку, но и организовал ее убийство. И все эти подозрения Бет ощущала на себе.

Вопрос вот в чем: стоило ли покупать страховку от потери работы? Там ведь значился и такой пункт, как «увольнение из-за личных факторов»… Бет не знала, что и думать. Разумеется, намного приятнее идти на работу, зная, что у нее здесь больше одного союзника! Куда приятнее, чем было два дня назад, когда, зайдя в туалет, она обнаружила на двери кабинки надпись «Бет сосет бесплатно!» – и свой телефонный номер. И все же… нет, этому страховщику и его компании она не заплатит больше ни гроша!

Особенно если вспомнить, через что пришлось пройти Инес.

Телефон зазвонил, когда она собиралась идти на обед. Точнее, когда собиралась достать свой обед из холодильника и съесть в тишине и покое. В столовой она больше не появлялась – упорное молчание или открытая враждебность коллег были нестерпимы. Звонили по третьей линии, внешней; Бет торопливо сняла трубку, надеясь, что это не Хант с вестью о каком-нибудь новом несчастье.

– Здравствуйте, – приветствовал ее деловой женский голос на том конце провода. – Могу я поговорить с Бет Джексон?

Бет мысленно выдохнула от облегчения. Слава богу! Просто деловой звонок.

– Это я, – ответила она.

– Меня зовут Ребекка, я из офиса доктора Моя. У нас в расписании «окно» сегодня в два, хочу предложить вам зайти.

«Доктора Моя»? Бет нахмурилась. Что еще за доктор Мой?

– Простите, – ответила она, – я не совсем поняла, кто вы.

– Ребекка. Из офиса доктора Моя.

– Я не знаю никакого доктора Моя!

– Ох, простите! – тут же воскликнула ее собеседница. – Я думала, вам уже позвонили из страховой компании! Доктор Мой – ваш хирург-стоматолог. Он заменит вам зубы.

– Мой хирург-стоматолог – доктор Мирза, – возразила Бет.

– Нет, вы перенаправлены к доктору Мою. Боюсь, доктора Мирзы в плане больше нет.

Прозвучало как-то зловеще: «Доктора Мирзы в плане больше нет». Видимо, речь всего лишь о том, что доктор Мирза в этой страховой программе больше не участвует.

Перед глазами у нее встал доктор Блэкберн.

«Письку на завтрак, письку на обед, письку на ужин любит целый свет…»

– Простите, в каком плане нет доктора Мирзы? – с нажимом поинтересовалась она.

– Ох, простите, я имела в виду ваш новый страховой план. Вы ведь недавно поменяли медицинский полис, верно? Так вот, теперь ваш врач – доктор Мой. Так как, сможете подойти к двум?

Кто-то шел мимо двери, и Бет обернулась посмотреть, кто это. Рубен из бухгалтерии, проходя мимо, показал ей средний палец. Бет быстро отвернулась к стене. Сколько еще она выдержит?

– Значит, сегодня в два? – переспросила она. – Отлично! Просто прекрасно! Только расскажите, как до вас добраться…

Кабинет доктора Моя располагался не в тихом квартале, не в жилом доме, переделанном под офис, – доктор принимал в новом медицинском центре к западу от университета. Во дворе было множество людей и машин, а войдя в приемную стоматолога, Бет обнаружила там еще троих пациентов – и двое из них держались за челюсти. От офиса доктора Блэкберна все было так далеко, как только возможно, и все же…

И все же Бет не могла расслабиться. Ей казалось, что все это только фасад, призванный усыпить ее бдительность и заманить в ловушку. Как и отношение к ней сослуживцев – и друзей, и врагов. Все подозрительно, все кажется частью плана – хитрой манипуляцией, расчетливой попыткой вывести ее из равновесия.

Однако кабинет доктора Моя выглядел вполне обычно – точь-в-точь как кабинеты стоматологов, памятных ей из детства. Теперь она понимала, что в докторе Блэкберне и вокруг него подозрительным было все. Конечно, задним умом мы все крепки, но Бет не могла избавиться от ощущения: будь она бдительнее, сообрази вовремя, что что-то не так – избежала бы всего этого кошмара.

Она заполнила анкету нового пациента, протянула секретарше свое водительское удостоверение, и та сняла с него копию. Страховой карточки у Бет с собой не было, но секретарша заверила, что это и не нужно: им звонили из страховой компании, все данные у них есть. А карточка ей, скорее всего, придет по почте.

За дверью тоже было полно народу. Пока медсестра вела ее в смотровую, Бет заметила, что все зубоврачебные кабинеты заняты. Сам доктор Мой, пожилой азиат, держался спокойно и уверенно. Он неторопливо осмотрел ее рот, сделал рентгеновский снимок, который через несколько секунд вынесла ему медсестра, затем подробно и точно объяснил, что планирует сделать. Процедура долгая и сложная, сказал он; если заменять лишь один-два протеза за раз, это позволит значительно снизить боль. Однако, если она желает, он может заменить все зубы сразу.

Бет ответила: да, лучше все сразу, она и так слишком долго прожила с серебряными зубами. Он ответил, что в этом случае необходим общий наркоз, и ей придется подписать еще одну бумагу – свое согласие.

Десять минут спустя бумага была подписана. Медсестра позвонила Ханту и попросила его забрать Бет из клиники через два часа, поскольку вести машину она не сможет. Все было готово, и доктор Мой пустил газ. В последнюю секунду перед тем, как уплыть в забытье, Бет, кажется, слышала, как он пробормотал себе под нос: «Писька…»

А потом Бет очнулась. Голова у нее кружилась; она не помнила, как заснула и как пришла в себя – знала лишь, что лежит все в том же зубоврачебном кресле и что все позади. Кабинет был пуст, дверь закрыта. Бет села, пошарила на подносе с инструментами в поисках зеркальца, чтобы узнать, на что она теперь похожа. Нашлось только маленькое увеличивающее зеркальце на длинной ручке, вроде зубной щетки, с помощью которого дантист осматривал ее зубы мудрости. Бет взяла его, отвела подальше от лица и улыбнулась своему отражению.

Губы распухли и кровоточили, зверски болела голова.

Но во рту красовались новенькие жемчужно-белые зубы.

V

– Он вчера и ко мне явился, – сказал Эдвард. Сегодня они обрезали деревья вдоль узкой дороги, пролегающей по ничейной земле. – Этот сукин сын, ваш страховщик. Пытался мне всучить страховку от травм на рабочем месте. Представляете?

Хант и Хорхе переглянулись.

– Ты знаешь, что это значит, – тихо сказал Хорхе.

– Только не впаривай мне эту чушь! – оборвал его Эдвард.

– Страховка работает, – сказал Хант. – Я – живое тому доказательство. Может, не стоит рисковать?

Эдвард только отмахнулся – хотя на самом деле особой уверенности не чувствовал.

Визит страховщика его поразил. Друзья были правы: с этим человеком в самом деле что-то очень, очень не так. Дело не в старомодном костюме, не в болтовне, не в сладких улыбочках. За странноватым фасадом ясно ощущалось что-то… что-то древнее и страшное. Эдвард не был религиозен, слова типа «демон» или «злая сущность» предпочитал оставлять для фильмов ужасов, но именно они пришли ему в голову при виде страховщика. Ему потребовалось все мужество, чтобы выставить ублюдка за дверь.

И даже сейчас он сомневался, что поступил правильно.

Вдруг Хорхе и Хант правы? Вдруг из-за того, что он не купил страховку, с ним приключится беда?

– Когда ты не покупаешь у него страховку, происходит… всякое, – напомнил Хорхе.

– Просто совпадение! – отозвался Эдвард.

На лицах друзей читалось, что они очень хотят ему поверить, прямо-таки мечтают, чтобы он оказался прав, и Эдвард не хотел рушить их надежду, признаваясь в собственных сомнениях.